Вчера и сегодня в Абхазии обсуждают распространенную в соцсетях информацию об отставке министра иностранных дел Инала Ардзинба и сегодняшнее заявление МИДа о том, что никакой отставки не было. Одновременно на сайте президента Аслана Бжания появились указы об отставке руководителя администрации президента Джансуха Нанба и вице-премьера Сергея Пустовалова. За что отставили чиновников, никто не объясняет. Одну из освободившихся должностей тут же заместили предпринимателем Абесаломом Кварчия, который теперь будет возглавлять администрацию Аслана Бжания.

Вчерашний вечер и сегодняшний день ознаменовались обсуждением громких отставок. Абхазские телеграм-каналы опубликовали информацию о том, что министр иностранных дел Инал Ардзинба написал заявление об отставке. Со ссылкой на сотрудников МИДа рассказывали о том, что Ардзинба собрал коллектив ведомства и объявил им, что покидает МИД.

В обсуждении этой новости поучаствовали многие пользователи. Одни сокрушались, что правительство покидает «молодой красивый и образованный парень, надежда всей Абхазии». Другие отмечали, что кроме самопиара министр ничем особенным не отличался. Была и третья версия, что Российская Федерация не может обойтись без такого умного человека, как Инал Ардзинба, и его снова зовут на службу в Россию.

Не успели люди вволю откомментировать отставку, как поступило опровержение из Министерства иностранных дел. Пресс-служба ведомства очень скупо двумя предложениями проинформировала население страны о происходящем:

«Распространяемые сообщения о якобы отставке министра иностранных дел Республики Абхазия Инала Ардзинба не соответствуют действительности. Работа МИД Абхазии продолжается в штатном режиме».

Тем временем, сегодня, 5 сентября, президент подписал другой указ – об освобождении Джансуха Нанба от должности руководителя администрации президента в связи с переводом на другую работу.

По поводу отставки этого чиновника в кулуарах звучат две основные версии. Первая: если Джансуха Нанба перекинут на должность вице-премьера, такое понижение позиции может означать, что он не оправдал доверия и не смог реализовать поручения президента Аслана Бжания по принятию закона об апартаментах и по передаче Госдачи в Пицунде в дар ФСО России. Вторая версия: если его вернут в Министерство по налогам и сборам, значит, он должен спасать бюджет, который может не справиться уже в следующем году с выплатой зарплат госслужащим. Впрочем, здесь большой простор и для разных других версий, гадать можно долго.

Согласно подписанному заявлению, указом президента освобожден от занимаемой должности вице-премьер Сергей Пустовалов. У него репутация «министра без портфеля», его отставка мало кого волнует и практически не обсуждается. Кто бы ни пришел вслед за Пустоваловым, скорее всего, это будет столь же незаметно и незначительно для страны.

Не все указы президента об увольнениях чиновников, есть и одно назначение. Руководителем своей администрации на этот раз он назначил предпринимателя и члена Общественной палаты Абесалома Кварчия.

Пресс-служба президента сообщила, что его указы не комментирует. Не комментирует их и сам президент. Руководство страны не намерено объяснять гражданам, за что оно увольняет или понижает в должности чиновников и какие надежды возлагает на предпринимателя в должности главы администрации президента.

Нам не удалось найти желающих прокомментировать ситуацию с отставками и назначением чиновников, все отказывались от этой обязанности. Большинство политиков и экспертов говорили, что все это – буря в стакане воды и комментировать тут нечего. А один из политологов, не пожелавший назвать свое имя, обозначил ситуацию так: «Они поворачивают гнилое яблоко, чтобы оно гнило со всех сторон равномерно».

Елена Заводская

Эхо Кавказа

Кабинет министров распространил комментарий в связи с ситуацией на топливном рынке Абхазии. Правительство разъясняет, как формируются цены на топливо, и сетует на то, что «политически мотивированные круги не желают учитывать реальные обстоятельств», в частности, то, что в республике не хватает объектов хранения топлива. Звучат упреки в адрес оппозиции в том, что, будучи во власти, они не построили ни одну нефтебазу. Есть в этом комментарии и конструктив: там сказано, что «правительство готово незамедлительно рассмотреть и поддержать предложения оппозиционных организаций, которые способны решить проблему вне контекста сложившихся внешних рыночных реалий и вне политики». На этот комментарий ответил экспертный фонд «Аамта». Его председатель, экс-депутат парламента Натали Смыр поделилась своим видением ситуации и предложениями о том, как ее изменить.

– Натали, чем вызван ваш комментарий? Что в заявлении правительства было такое, что побудило вас ответить?

– Нас побудило дать ответ заявление пресс-службы кабинета министров. Я не могу понять, это официальное заявление кабинета министров или пост какого-то блогера из Фейсбука? Вот как лично я отношусь к этому: там сидит какой-то пасквилянт и пишет такие заявления, которые не соответствуют ни духу, ни характеру, ни сути того, что должен делать кабинет министров. В стране разразился топливный кризис, я считаю, что кабинет министров, как ветвь исполнительной власти, должен был четко объяснить, что явилось причиной и каковы пути решения данной проблемы. Ничего этого мы не видим в заявлении кабинета министров, мы видим только то, что во всем виновата оппозиция, которая все превращает в политику. И все. Для кабинета министров в какой-то момент становится неожиданным повышение, как будто снег на голову свалился. Но это же было предсказуемо, топливный кризис прямо пропорционален тому, что идет повышение цен на все жизненно важные товары, поэтому к этому надо было подготовиться пораньше.

– Как влияет на ситуацию с ценами на топливо дефицит объектов хранения нефтепродуктов? И какая ситуация сложилась в этой области?

– В этой области происходит кошмар: очамчырской нефтебазы уже нет, а гудаутскую собираются продать. При этом они говорят, что у нас были бы запасы горюче-смазочных материалов по старой цене, но у нас нет возможности для хранения топлива. Вы меня простите, гудаутская нефтебаза готовится к продаже, а у нас получается, что государству негде хранить топливо. Скажите, это проблема сегодняшнего дня? А вчера этой проблемы не было? Есть понятие корпоративного сговора, когда идет умышленное банкротство, нанесение умышленного вреда. А потом мы говорим, что мы не можем купить необходимый объем горюче-смазочных материалов, так как нам негде их хранить, поэтому мы покупаем по мере необходимости, а цена каждый раз растет, что нам теперь делать? Вот такие объяснения звучат со стороны исполнительной власти.

– В чьих интересах эти объекты хранения продаются и закрываются? Какой в этом смысл?

– Это регулируется Министерством экономики, у нас также существует организация «Абхазтоп», где должны храниться горюче-смазочные материалы. Эта организация должна непосредственно участвовать в том, что происходит с ГСМ в стране, но всем занимаются в основном кабинет министров и Министерство экономики. Де-факто у нас существует якобы организация, но она не участвует ни в приобретении топлива, ни в чем, она просто предоставляет свои мощности для хранения горюче-смазочных материалов и получает за это определенную часть дохода, вот и все.

– Странная возникает ситуация, когда одни нефтебазы ликвидируются, но в то же время мы видим, что в непосредственной близости от реки строится большая новая нефтебаза. Как бы вы это прокомментировали? Зачем уничтожать одну нефтебазу и строить другую в этом же районе или в соседнем?

– Вот сейчас банкротится и разрушается нефтебаза, принадлежащая «Абхазтопу», но при этом отдается на откуп коммерческой организации возможность строительства новых хранилищ. В этом и заключается некий корпоративный сговор. Во всяком случае, мне это видится таким образом. На протяжении последних трех лет работы нынешней власти они всегда говорят, что государство плохой менеджер, не умеющий руководить, управлять, быть эффективным, поэтому надо обнулить все, что связано с государством. И при этом надо дать возможность заниматься этим коммерческим структурам, вот это сейчас и делается. А потом на рынке топлива у нас возникнут два-три собственника, они вступят в сговор, и результат будет налицо: они будут монополистами на установление цен в стране – вот и все, к чему мы идем, а государственные объекты мешают этому, поэтому их умышленно разрушают и банкротят.

– Тема топлива очень бурно обсуждается в социальных сетях, но, когда была объявлена протестная акция, люди на нее не пришли. Может быть, эта тема вообще не волнует людей?

– Насчет митинга по топливному кризису у меня складывается такое впечатление, что сама власть его инициировала, чтобы в очередной раз люди не собрались, чтобы лишний раз утереть нос оппозиции. Я бы хотела обратиться к нашему народу и сказать, что быть активным участником в Фейсбуке не всегда достаточно. Мы сейчас стоим на пороге больших перемен, на пороге принятия очень страшных и опасных для нашей страны законов. Возмущаться в социальных сетях недостаточно, надо принимать активное участие в том, что касается нашей страны.

Елена Заводская

Эхо Кавказа

Госкомпания «Черноморэнерго» завершила строительство линии электропередач для нужд строительной базы, которая будет заниматься реконструкцией сухумского аэропорта. Таким образом, правительство Абхазии приступило к выполнению своих обязательств, обозначенных в ратифицированном недавно соглашении о возобновлении деятельности и дальнейшей эксплуатации международного аэропорта «Сухум». О том, какие работы и в каком объеме ведутся, рассказал «Эху Кавказа» заместитель главного инженера «Черноморэнерго» Саид Блабба.

Парламент Абхазии ратифицировал соглашение между правительствами России и Абхазии об осуществлении российским юридическим лицом инвестиционного проекта по возобновлению деятельности и дальнейшей эксплуатации международного аэропорта «Сухум» имени Владислава Ардзинба. Соглашение было подписано в Санкт-Петербурге 16 июня 2023 года. С абхазской стороны его подписала министр экономики Кристина Озган. За подписью премьер-министра Абхазии Александра Анкваба документ был передан в парламент на ратификацию.

Обозначенное в соглашении «российское инвестиционное юридическое лицо», которое будет осуществлять проект, не названо. В публичном пространстве озвучивается, что это «некий российский олигарх». Ответственными сторонами за реализацию проекта являются Министерство экономики Абхазии и Министерство экономического развития России. Все объекты аэродромной инфраструктуры с соответствующими земельными участками передаются в аренду российскому юридическому лицу сроком на 49 лет с обязательством обеспечить отсутствие любых обременений на объекты и земельные участки.

Дата ввода аэропорта в эксплуатацию – 1 марта 2024 года. К этому времени Абхазия должна предоставить российскому юридическому лицу электроэнергию по тарифу, установленному для наиболее льготной категории юридических лиц. А также провести реконструкцию подъездной дороги.

Абхазские телеграм-каналы распространили информацию о том, что республиканское унитарное предприятие «Черноморэнерго» уже построило новую линию передач в аэропорт «Сухум». О том, какие работы для обеспечения электроэнергией аэропорта производит «Черноморэнерго», в интервью «Эху Кавказа» рассказал заместитель главного инженера Саид Блабба:

«Линия, построенная силами «Черноморэнерго», предназначена для временной строительной базы на территории аэродрома. Там будут размещены различные цеха, производственные объекты для обслуживания стройплощадки аэродрома. Было техзадание от проектировщиков о необходимости формирования источника питания для данной зоны. Мы дали предписание, что в случае дефицита и сложности будет необходимо резервировать наши мощности, которые мы уже подали, независимыми источниками. Тем не менее мы локализовали те мощности, которые имеются на территории авиагородка, там разбросаны «итепешки» (трансформаторные подстанции) по территории объекта, их совокупная мощность 2,5 МВт. Эта мощность не используется в полном объеме. Линия местного значения, локальная, короткая, ее длина примерно один километр. Построен небольшой отрезок линии 10 КВт, и ведутся работы по установке трансформаторных подстанций. Мы максимально приблизились к зоне застройки в рамках охранной зоны, чтобы не было помех для самолетов и функционирования взлетно-посадочной полосы».

Как сказал Блабба, запрашиваемая мощность 1,5 МВт подана, но она не будет стабильной в зимнее время из-за перегрузки в работе головных подстанций и при дефиците электроэнергии.

На вопрос о том, каким образом повлияет на обеспечение населения электроэнергией подача ее на нужды строительной базы аэропорта, Саид Блабба ответил:

«Естественно, относительно объема потребления республики мы испытываем дефицит электроэнергии. Чем больше мы наращиваем потребление, тем больше будет расти дефицит. Но у нас, как вы знаете, очень много незаконных потребителей, которые несоразмерно потребляют электроэнергию и за это ничего не платят. Мы уже ведем активно работу по установке приборов учета, по снижению хищения, то есть по уменьшению потребления. И я думаю, что мы планомерно дойдем до ситуации, когда незаконных потребителей в Абхазии будет очень мало.

– В какую сумму обошлись «Черноморэнерго» те работы, которые вы сейчас ведете? О каких затратах абхазской стороны речь? Правильно ли я понимаю, что все затраты на строительство линии электропередач, на реконструкцию подстанций оплачивает «Черноморэнерго»?

– Данный отрезок сети мы сейчас организовали из имеющихся запасов РУП «Черноморэнерго», все мероприятия были выполнены из имеющихся материалов. Как такового осметчивания не было, но я сейчас не могу оперировать цифрами и не знаю, сколько это стоит».

По словам Саида Блабба, чтобы обеспечить стабильное и в нужном объеме потребление (4 МВт) после реконструкции аэропорта, необходимо будет провести реконструкцию головных подстанций в поселках Агудзера и Дранда и от них построить линию электропередач, независимую от населения. Об источниках финансирования всех работ Саид Блабба ничего сказать не может, он занимается инженерной частью, а финансы не в его компетенции.

Елена Заводская

Эхо Кавказа

Ветеран Отечественной войны народа Абхазии 1992-1993 годов Алхас Аргун рассказал в интервью «Эху Кавказа» о первых днях войны, о том, как формировался и пробирался в Абхазию отряд добровольцев с Северного Кавказа, о высадке Тамышского десанта.

– Алхас, скажите, пожалуйста, каким было для вас начало Отечественной войны народа Абхазии 1992-1993 гг.?– В начале войны, 14 августа, я находился в Москве, я был студентом, были каникулы, но тогда сложно было выживать, и мы там с друзьями занимались каким-то мелким бизнесом. 14-го числа мы увидели то, что и увидели все, – это танки, вертолет, который стрелял в районе пляжа. На следующий день в Москве собралась диаспора, все, кто там находился. И мы приняли решение, что те, кто может зарабатывать деньги, должны остаться, а все остальные должны ехать в Абхазию, чтобы защищать свою родину. На следующий день мы попробовали поехать сюда, но тогда не летали самолеты, потому что была забастовка авиадиспетчеров, так все совпало. В те времена все время были какие-то забастовки, сейчас это все уже забылось. В итоге нам пришлось поехать на поезде. Пока мы ехали на поезде, грузины высадились в Гагре и перерезали нам путь. Таким образом, мы попали на Северный Кавказ. Сначала поехали в Черкесск, потом нам сказали, что какие-то группы готовятся в Грозном, и нас на автобусах перекинули в Грозный.Вы не представляете, какая была огромная поддержка и сочувствие, и не только сочувствие, но и непосредственная помощь. Черкесы и абазины проводили митинг, на него пришел руководитель республики Хубиев, кажется, тогда был, он стал говорить, что мы за мир, надо прекратить огонь и так далее. Пришли ребята и просто спихнули его со сцены со словами: «Нас там убивают, а вы о каких-то переговорах говорите! Надо ехать и защищать Абхазию. Формируем добровольцев, завтра утром все, кто хочет, собираемся и едем в Грозный». В Грозном тогда был Дудаев. Поехали из Нальчика в Грозный, там собирались эти группы. Оружие никому не давали, там был дудаевский спецназ, и нас собралось человек триста тех, кто стремился попасть в Абхазию.

– Что происходило в Грозном?

– В Грозный стекались все добровольцы, в основном абхазы, которые были на территории России, потому что переход был возможен только через перевал. Всех направляли туда, чтобы как-то организованно перебросить. На машинах мы доехали до Черкесска, потом нас довезли до перевала, мы ошиблись и вместо Дамхурца попали на Архыз. Из Архыза есть переход на Южный приют, а оттуда прямо в Кодорское ущелье. Я к тому времени неплохо знал карты, руководителем всей этой группы был Шамиль Басаев, он возглавлял дудаевский спецназ – 22 человека, это были очень организованные и дисциплинированные ребята, а все остальные шли с ними. Потом мы объяснили, что не туда попали, и так как дорогу к тому времени уже перекрыли, нам пришлось делать пеший переход от Архыза до Дамхурца, мы шли всю ночь, километров тридцать, а рано утром перешли с Дамхурца на Авадхару.

– Что с этим отрядом потом было?

– Этот отряд разошелся по разным подразделениям, а мы потом участвовали в Тамышском десанте.

– Расскажите, пожалуйста, о Тамышском десанте. Что вам запомнилось? Что было в этой операции наиболее важное?

– Это была великолепно проведенная операция. Удачная операция такого рода говорит о слаженности и высоком уровне абхазской армии. Все прошло совершенно гладко, без сучка и задоринки. Мы стартовали вечером, смеркалось, фотографии есть в интернете: идет баржа, ее сопровождают катера, там была одна баржа с десантом, другая баржа с «Градом». Командиром «Града» был Темур Надарая. Примерно на рассвете мы причалили в Тамыше, была соблюдена невероятная секретность. Мы все помним, как в то время за несколько дней до наступления на Гудаутском рынке начинали обсуждать подробности предстоящей операции. А тут все было иначе, лично я узнал точку, в которую мы высаживаемся, только тогда, когда мы были уже в море. Это было очень хорошо, плюс Восточный фронт сработал просто фантастически!

– В чем это выражалось?

– Восточный фронт был отрезан от моря (трассу контролировали грузинские войска), они должны были подготовить нашу высадку. Возможно, они должны были с боями прорываться к берегу, а мы должны были прорываться с боями на встречу с ними. Но к тому моменту, когда мы высадились, уже вся территория и вся трасса до моря были полностью освобождены. То есть, когда мы пришли, уже все было сделано. Потом уже, когда грузины очухались и со стороны Киндги начали нападение, начались тяжелые бои. Мы у Тамышской школы первые были, и первые потери у нас были в этот день там. Но в целом операция была проведена великолепно. Да, были определенные нестыковки, но, когда в операции задействовано несколько сот, а то и тысяч человек, десятки различных групп, выстроить их взаимодействие было очень сложно. Например, у нас не было информации о том, что наши ребята будут с красными повязками, мы чуть не перестреляли друг друга, но не перестреляли же! Догадались, договорились, и все прошло нормально.

– Какую задачу вам поставили?

– Задача было очевидной, основной Гудаутский фронт начинал наступление на Шрому, чтобы взять высоты вокруг Сухума. К этому времени наше командование уже убедилось, что штурмовать в лоб, как это было 5 января и 16 марта, нельзя, это грозит очень большими потерями и не дает результата. Поэтому был отвлекающий удар на нижнем мосту, а основные силы были брошены на Каманы, Шрому, на Цугуровку, и там были очень тяжелые бои. Наша задача была вместе с Восточным фронтом отрезать Сухумскую группировку от снабжения из Грузии.

– Вам удалось это?

– Думаю, да. Мы девять дней держали трассу, первые сутки они атаковали с сухумской стороны, потом поняли, что им нужны ресурсы, чтобы сопротивляться нашему основному наступлению, и они стали копить силы из Грузии. Мы высадились в ночь на 2 июля, девятого числа у них было генеральное наступление. Сейчас кажется, что надо было не так сделать, а по-другому, технику по-другому расставить, тогда наши силы начали штурмовать Анурхуа, для них это было такое сакральное место. В это же время грузины собирали сильный кулак, чтобы пробить десант со стороны Грузии. Это была ошибка, сейчас мы это понимаем, но тогда это не было очевидно. Во всяком случае, за эти восемь дней пока мы держали трассу, гудаутским войскам удалось занять все высоты, и это вынудило грузин к переговорам и к перемирию. И, если вы помните, к договоренности о выводе войск, они тогда на все согласились, так как понимали, что Сухум не удержат. Переломный момент был тогда.

– Действительно, добровольческое движение было очень сильно развито. У нас было достаточное количество добровольцев, но не подавляющее большинство. Мы можем посмотреть прямо по спискам погибших, 80% из них – абхазы. И только 20% добровольцы, но среди добровольцев больше всего было кабардинцев, я имею в виду всех адыгов, абазины, казаки, чеченцы, у нас был один ингуш. Украинцы, кстати, тоже были. Это была освободительная борьба абхазского народа. Советский Союз развалился, и, если бы тогда у грузинского общества, у грузинского руководства возобладал разум, и они бы сказали: «Друзья, у нас есть уникальный шанс построить цивилизованное мирное государство. Давайте попробуем в какой-то форме вместе это сделать!» Мы бы попытались найти с ними общий язык. Но ведь вы же помните, что тогда было? Грузия для грузин, никакой Абхазии нет, возврат к Конституции 1918 года. Не мы развязали эту войну, не наши танки пошли в Грузию, было совсем наоборот.

А по поводу роли России, мы все знаем, что за несколько дней до 14 августа Шеварднадзе встречался с Ельциным. Эта встреча была неслучайна, конечно, у нас нет достоверных фактов, записанных речей, где-то есть этот протокол, может быть, когда-нибудь это раскроется. Но, скорее всего, они обсуждали этот вопрос. Наверное, Шеварднадзе говорил: «Борис Николаевич, мне этот вопрос с абхазами надо решить, давайте, мы наверняка его решим за три дня!» А тот сказал: «Эдуард Амвросиевич, только быстро, не затягивайте!» Скорее всего, так оно и было, но не получилось, не всегда так бывает, как кажется.

– Как вам сказать, конечно, серьезное разочарование есть, потому что мы ожидали увидеть Абхазию не такой. Ведь после победы, после войны вся энергия, весь потенциал нашего народа, который мог быть направлен на созидание, был задушен щупальцами блокады. Лучший порыв нашего народа был потоплен в этой блокаде. Это было в 1994 году, когда Россия заблокировала нам все контакты, мы были ограничены в развитии, мужчины от 18 лет до 55 лет не могли выезжать и пересекать границу, а женщины работали на границе, ничего не развивалось. Чтобы завезти в Абхазию несколько вагонов с зерном, президент должен был обойти все службы. Мы же представляем себе, что такое российская бюрократия, особенно когда она не хочет сотрудничать. Положение, когда нет развития, нужда, конечно, убивали веру нашего народа в свое будущее. Надеюсь, что не убили. И когда мы говорим сейчас о российской помощи и о том, чем мы обязаны России сегодня, мы должны помнить, что мы России обязаны и тем, что наши лучшие порывы были задушены в этой блокаде в 1990-е годы. Россия же нам помогает не от того, что она очень любит абхазов.

Так сложилась политическая и геополитическая обстановка, завтра она может стать другой. Но мы-то должны добиваться своей цели, а наша цель – создать устойчивое, самодостаточное государство. Нельзя закрыться от всего мира, сидеть и вариться в своем котле. У нас есть колоссальный ресурс – это наша диаспора, это черкесский мир, который насчитывает четыре миллиона человек, он сопоставим в человеческом отношении с той же Грузией. Нам надо правильно вести политику, как перед 1992-м годом за четыре-пять лет, я имею в виду наши контакты с черкесами, с Северным Кавказом, с турецкими абхазами, они все готовили движение международной поддержки Абхазии. И если бы этого этапа не было, то не было бы и результата такого этой войны. Сейчас, к сожалению, риск повторной войны существует для нас. И нельзя сидеть сложа руки, надо точно так же готовить свою страну, весь черкесский мир, частью которого мы являемся, и дать понять Грузии, что нас не 200 тысяч, а четыре миллиона, так же как и их. И поэтому не надо с нами воевать, надо с нами договариваться!

Елена Заводская

Эхо Кавказа

Российский гражданин Андрей Юдин приехал в Абхазию, чтобы заняться туристическим бизнесом, и оказался вовлечен в конфликт со своим абхазским партнером. Они по-разному трактуют историю своих взаимоотношений, в которой придется разбираться теперь в абхазском суде.

В Абхазии происходят самые различные истории с российскими инвесторами, которых привлекают природа и море и им кажется, что бизнес здесь такой же привлекательный, как окружающая среда. Они не затрудняют себя изучением местных законов, нередко полагаются на устные заверения партнеров и дружбу. Но ситуации, которые сплошь и рядом случаются, доказывают, что нет ничего более призрачного, чем дружба в бизнесе.

Об этой истории я узнала на судебном процессе другой россиянки, которая заплатила за дом, владела им по доверенности, сделала ремонт, обустроилась, но в какой-то момент у нее истребовали имущество и выселили на улицу. И она уже много лет судится, пытаясь отстоять свое право на приобретенное жилье.

Россиянин Андрей Юдин рассказал о своем видении конфликта, в который оказался вовлечен в Абхазии. По его словам, он попал сюда неслучайно, его отец любил «страну души» и помогал ей во время Отечественной войны народа Абхазии 1992-1993 года:

«Наша семья не просто так оказалась в Абхазии, во время Отечественной войны абхазского народа мой отец оказал помощь Абхазии, он силами своего автохозяйства организовал доставку солярки и бензина для нужд армии. Его транспорт сделал много рейсов и доставил более 400 тонн бензина и солярки в Абхазию. И много-много лет спустя, когда мой отец выходил на пенсию, у нас появилась мысль перебраться на юг. У отца остался старый друг и товарищ, которого он знал более тридцати лет, который жил в Абхазии. И вот мы решили построить тут небольшой гостевой дом. Нам предоставили участок на берегу моря в селе Алахадзы, и мы хотели вместе строить гостевой дом. В процессе возникли кое-какие разногласия, в итоге мы договорились арендовать этот участок земли и заключили письменный договор аренды. Потом прошло какое-то время, и нам предложили этот участок купить в обмен на один из наших домиков, которые мы в то время уже построили. Прошло еще некоторое время, два-три года, и мы поняли, что землю, которую нам обещали оформить на берегу, нам оформлять не собираются».

«Получился скандал, он принял не очень хороший оборот, дошло до судов, мы настаивали на исполнении договорных обязательств со стороны нашего абхазского партнера. Они за нашей спиной оформляют все, что нужно: оформляют землю, которую продали нам. То есть мы передали им дом, этот человек пользовался этим домом в коммерческих целях, заселял отдыхающих, зарабатывал деньги в течение трех лет. А потом, когда это стало ему ненужно, он сказал, что расторгает договор, что никакого договора не было, я ничего не подписывал, землю я у вас забираю, а вы все свое имущество забирайте и, пожалуйста, уезжайте, освободите мне землю. Мы настаивали на том, что договор все-таки нужно исполнить, бумаги подписаны. Потихонечку за нашей спиной они все оформили на себя, сделали все документы и подали на нас в суд, гражданский суд, как будто мы у них самовольно захватили землю, самовольно построили там наши коттеджи, и просят нас добровольно все снести, убрать и освободить им участок земли. Суд выносит постановление, которое закрывает работу нашего гостевого дома. И 1 августа приехали судебные исполнители, со скандалом и с руганью выгнали всех наших гостей отдыхающих на улицу, там было порядка тридцати человек, с маленькими детьми, заставили собрать вещи и просто вывели их из домов. Расселили их вокруг, нашли им какие-то номера в соседних гостевых домах, а отель опечатали. А также у нас был маленький домик на территории, в котором мы сами жили с семьей и маленьким ребенком, нас из этого дома тоже выгнали, дали возможность собрать какие-то самые необходимые вещи и просто выставили на улицу».

«Андрей, я его не привез сюда, его отец и я, мы – друзья с 35-летним стажем. Его отец попросил меня в 2017 году, сказал, что у его сына в Сухуме проблемы. Я бросил все свои дела, я в деревне живу, и поехал в Сухум. И я его оттуда вытащил и привез к себе домой, и они у меня дома жили. Вы говорите, что он там построил эти домики, это не он построил, это мы построили, я построил, понимаете?!

– Вот эти коттеджи, это вы их строили?

– Да! Мы договорились, что 50% – мое, 50% – его, территория моя, и я там помогаю, он строит, там платит деньги, и, в конце концов, построил вместо 18 домов 12. Ну, это ладно, черт с ним.

– А кто же все-таки построил?

– Мы построили: Андрей Юдин и я. Все-таки у нас 50 на 50 работать не получилось, потому что Андрюшенька не захотел. Он посоветовал нам хозяйством заниматься в деревне, а работать он будет один и нам будет платить деньги. И все, понимаете? Мы ушли в хозяйство. Он работал один, и он нам не платил ничего год, два года… Потом мне это надоело, так получилось, что мы поссорились, и я вызвал его отца. Его отец приехал, и я отдал две трети территории и две трети имущества, восемь номеров - работайте. Два года они налоги не платят, они за свет не платят, у них все хорошо, прекрасно, а я плачу налоги, четыре номера у меня, у него – восемь. Через два года его отец, мой друг, начал от меня скрываться, на связь не выходит. И так получилось, что еще 2022-й год зарабатывал деньги, ходил здесь как гусь, как хозяин не знаю чего, как будто он здесь самый главный. И вместо того, чтобы сказать спасибо, что сына сохранил, что у него бизнес идет, деньги идут, они меня стали называть «аферюгой». И так получилось, что они готовили документы, что я мошенническим путем захватил его дома и ему ничего не даю. И, в конце концов, пришли вместе с сыном, и друг мой говорит мне: ты, товарищ, забирай все свои вещи, здесь твоего ничего нет, иди домой, даю тебе час, чтобы ты вытащил свои личные вещи, и я конфискую у тебя имущество. Ну, я стоял там, кружку пивную держал, правда, не пиво пил, я пиво не пью, вот этой кружкой он по голове получил, друг мой, и плохо ему стало, в больницу его повезли, чуть не сдох. И все началось, меня вызывали в милицию, в прокуратуру, целая история, она продолжалась семь-восемь месяцев. Они попытались меня посадить, но у них не получилось, все нормально. И еще мне тут посоветовали, слава богу, грамотные племянники, в суд на них подали. И суд принял решение, что надо освободить территорию, они незаконно здесь находятся, ихнего здесь ничего нет вообще».

Гурам Тарба добавил, что ничего не требует от Андрея Юдина, пусть забирает свое имущество и уезжает из Абхазии.

Андрей Юдин говорит о том, что готов к компромиссам и хотел бы, чтобы эта история была решена путем взаимных уступок. Он подал иск в суд и надеется добиться исполнения подписанного сторонами договора.

Елена Заводская

Эхо Кавказа